Василий Александрович Щипков, кандидат философских наук, доцент кафедры международной журналистики МГИМО МИД России, директор Русской экспертной школы, г. Москва.

Борьба за ценности в XXI веке и духовные уроки Достоевского

Выступление на пленарном заседании XXIV Богородично-Рождественских образовательных чтений Калужской митрополии «Вера и творчество. 200 лет со дня рождения Ф.М. Достоевского» (г. Калуга, 27 сентября 2021 г.)

Рамки допустимых для разговора тем, то есть рамки языка выражаются в формальных и неформальных правилах и ограничениях.

Формальные ограничения юридически запрещают публично оправдывать запрещённые организации, их лидеров, их лозунги и символику. Это влечёт юридическую ответственность - административную и уголовную.

Однако формальные правила общения – это маленькая верхушка тех правил, которые существуют неформально. На научном языке их называют допустимыми рамками дискурса. Если мы пытаемся нарушить эти неписанные правила — аудитория либо осудит наши слова, либо в страхе отойдёт от нас, даже если согласна с нами. Неформальные рамки накладывают ограничения на нашу речь и наши мысли. Они определяют нашу культуру, какую профессию мы выбираем, какие семьи создаём, о чём мечтаем и какое общество строим.

Рамки допустимого высказывания — всегда остаются подвижными. За них каждый день идёт борьба. И от того, куда они смещаются, зависит то общество, в котором мы живём. Эмансипация одних тем, ведёт к табуированию других. Современный человек не боится открыто говорить на ещё недавно запретные темы, но боится публично поизносить слова «грех» и «покаяние».

Последние 30 лет идёт напряжённое противостояние за определение тех неформальных границ языка, которые касаются Церкви и православия.

После СССР, в 1990-е произошла легализация Церкви и церковных праздников. По инерции сохранялся страх публично говорить на религиозные темы.

В первом десятилетии 2000-х к церковной тематике уже привыкли, церковная жизнь стала социальной нормой, а Церковь — снова часть идентичности народа, хотя воспитательную функцию ей старались не отдавать. Вера всё ещё оставалась частным делом: прихожане воспринимали веру как своё частное дело, не делали серьёзных попыток перенести религиозные правила на общественную сферу. Но к этому времени появился запрос на общественный голос Церкви и на более масштабное религиозное образование.

В 2010-е годы: начались первые сильные попытки сместить вектор политического и религиозного развития страны, Болотные протесты, попытка ограничить голос Церкви в общественном пространстве, опорочить и лишить его значимости: чтобы религиозная жизнь так и оставалась частным делом, не выходила за границы церковной ограды. Это происходит при активной поддержке внутренних либеральных кругов и западных стран.

Именно в этот период произошло нападения хулиганок на Храм Христа Спасителя, в отдельных СМИ началась дискредитация священнослужителей, начались поджоги храмов, всплеск антирелигиозной и богоборческой пропаганды, поддержка определёнными силами специализированных информационных площадок, которые стали методично заниматься борьбой с Церковью, а позже перешли в телеграмм-каналы.

Тогда была сделана попытка поставить Церковь под дискурсивный контроль, сузить её влияние, сделать её ручной и управляемой. Эту попытку удалось остановить, в том числе благодаря участию российских властей, которые ясно понимали, что речь идёт не о критике частной религиозной организации, а о попытках в том числе западных стран, нанести удар по цивилизационной основе России.

Этот раунд удалось выстоять: церковная и религиозная тема стала частью общественных и политических дискуссий. Только благодаря этому удалось сделать следующие важные шаги: частично ограничить пропаганду ЛГБТ, принять закон о защите чувств верующих, внести поправки в конституцию, касающиеся упоминания Бога, закрепить статус традиционной семьи.

В 2020-е годы мы вступаем в новый этап борьбы. Церковь окрепла в XX веке в результате жизни под давлением светской и атеистической идеологии. Оппонентам стало понятно, что они не могут разом одолеть голос и язык Церкви. Тогда было принято решение, что бастион нужно разрушать изнутри: поощрять церковные расколы и влиять на православное богословие.

Не сумев победить традиционную религиозность, православное мировосприятие с помощью атеизма и секуляризма, оппоненты сейчас переходят к тактике изменения нравственных норм и вероучения изнутри. Пытаются повторить в православии европейское аджорнаменто – обновление богословия таким образом, чтобы сделать религию — механизмом обслуживания любых социальных проектов, даже антихристианских.

Так, начались попытки изменить православие и учения других традиционных религий изнутри, чтобы они поддерживали политические протесты, оправдывали лгбт, различные формы эмансипации, оправдывали предательство и неверность, осуждали патриотизм. В западном богословии этот процесс активно начался в 1960-х годах, а в настоящее время он дошёл до нас. Все эти и другие теологические направления уже вплотную приблизились к православной догматике, выходят десятки книг и исследований, пропагандирующие эти идеи. Конечно, большую роль здесь играют западные научные центры, но они втягивают в этот процесс и русскоязычных авторов и активистов.

Механизм, как это происходит, в подробностях показывал Ф.М. Достоевский.

Ф.М. Достоевский погружал общественно-политические и идеологические споры второй половины 19 века в религиозную богословскую сферу. Он демонстрировал, что атеизм, революционный социализм, эмансипация, самоутверждение и прочие общественные страсти — лежат в плоскости отношений человека и Создателя.

Просвещенческая культура в эпоху Достоевского, и нынешняя глобальная культура — пытаются сформировать такие рамки общения людей, в которых не остаётся места для разговора о смерти, о грехе, о Страшном суде, об ответственности человека перед Богом, о вечности, в которую вступит каждый человек после земной жизни. Это делает человека беззащитным и слабым перед любой религиозной идеологией, даже самой примитивной.

Многовековой европейский рационализм, подкреплённый трудами всемирно известных западных философов, писателей и художников, а также мировой финансовой системой, но отказавшийся от Бога, оказался никчёмен, жалок и пасует перед лицом необразованного, но уверенного в себе исламиста, знающего за что он должен умереть.

Для Запада стало очевидно, что на религиозное учение может быть дан только религиозный ответ. Точно так же молодой житель России, не имеющий знаний о вере, беззащитен перед радикальными и смертоносными идеологиями, которые несут мощный религиозный заряд, поскольку говорят о смысле жизни и смерти.

Это хорошо понимал Ф. М. Достоевский, который показывал революционеров и нигилистов как своеобразную религиозную секту. Это люди рациональные, смелые и даже жертвенные, но имеют своё специфическое богословское мировоззрение и сознательно служат злу. Они похожи на современных стрелков, безжалостно расстреливающих своих школьных друзей и преподавателей. Это результат болезни, которая происходит с душой человека. Когда в душе нет Бога, там поселяются духи злобы.

Если молодой человек не будет знать основ своей веры, он будет обучен другому богословию, будет служить другим богам, в том числе пропагандирующим зло и разрушение. Подобные религиозные системы часто не называют себя открыто религией, скрываются за различными светскими культурными ширмами. Поэтому борьба за ценности требует от нас более внимательного изучения основ своей веры и оценки с её помощью того, что происходит вокруг нас.

В XXI веке, в постсекулярный век духовно-религиозного противостояния, преподавание основ православной культуры в школе и вузе — это стратегическая необходимость для нравственного и физического выживания русского народа.

• < Назад
• Вперёд >